Сегодняшняя дата – 27 января 2021 года – радостная и скорбная одновременно. Отмечается 77-ая годовщина освобождения Ленинграда от немецкой блокады. Радостная – потому что благодаря беспримерному мужеству советских солдат, защитников и жителей города победа в Великой Отечественной войне стала заметно ближе, а Ленинград, наконец, смог вздохнуть полной грудью.

Маленькие герои

Скорбная – потому что цена оказалась слишком страшной: блокада стоила Северной столице более полутора миллиона жизней мирных жителей. Ни один город мира за всю историю войн не отдал за Победу столько жизней, сколько отдал Ленинград. За свой великий подвиг и в память об огромных жертвах он еще в годы войны был удостоен звания «город-герой».

8 сентября 1941 года вокруг Ленинграда замкнулось блокадное кольцо. 872 дня голода, страха, потерь и безысходности. Более 3 миллионов человек оказались буквально запертыми в городе. 150 тысяч снарядов упали на Ленинград. И заветные 125 граммов хлеба на человека в сутки. И самое страшное – 400 тысяч пар детский глаз, которые, несмотря ни на что верили, что наступит день, и их детство вернется.

Фашистская военная машина не щадила никого. Маленькие жители Ленинграда, от младенцев до подростков, оказались заложниками наравне со взрослыми. Но именно дети сплотили жителей города и дали силы работать и воевать несмотря ни на что. Потому что, только освобождение родного города, могло спасти подрастающее поколение от неминуемой гибели.

Сегодня в Могилеве проживают всего 13 свидетелей тех страшных дней. Все одни были детьми разных возрастов, когда началась война. Но 8 сентября 1941-го они одновременно повзрослели.

Новая жизнь

Когда началась война, Елизавете Хомченко было всего 10 лет. Она жила с родителями, дедушкой и 3-летним братом недалеко от Невского проспекта – ул. Рылеева, д.8, кв. 15. «Был солнечный день, – вспоминает она. – И вдруг слышу по крыше (жили на 5-м этаже) сильный грохот. Мы выбежали на улицу и узнали, что началась война. А стук – это были бомбы, которые сбрасывали на город. Бомбы, чтобы они не загорались, потом специальными крючками сбрасывали в песок».

Отца Елизавета Петровна практически не видела. Его назначили директором кораблестроительного завода, он был на казарменном положении. «Но успел поставить нам в квартире печку-буржуйку. Во многом благодаря ей мы и выжили, – говорит героиня. – А сам папа погиб 5 декабря 1941 года во время бомбежки завода».

Тогда главой семьи стал дедушка. Он весь свой паек, все карточки отдавал детям, а сам слег от голода. «Тогда мама взяла какие-то карточки и пошла на площадь Труда к знакомой, чтобы обменять на сухари. И больше не вернулась, – рассказывает со слезами Елизавета Петровна. – Это я сейчас плачу, а тогда не плакала. Мне казалось, что такая жизнь у всех, что так надо. Дети легче привыкают ко всем тяготам и горю».

Спустя долгое время домоуправ рассказал маленькой Лизе, что в маму попала бомба или осколок. И принес мамину сумочку, где лежала ее большая костяная брошь. Где похоронена мама, Елизавета Петровна не знает до сих пор. Будучи на Пискаревском кладбище, месте погребения погибших в блокаду ленинградцев, она так и не смогла изучить все списки.

Детство закончилось

Следом не стало и дедушки. Так 10-летняя Лиза и 3-летний Валя остались одни. Во время бомбежек необходимо было укрываться в бомбоубежище. Добежать до соседнего дома им удавалось, а потом вернуться домой и подняться на 5-й этаж девочке с малышом было непросто. И дети перестали прятаться. Во время воздушной тревоги Лиза всеми правдами и неправдами бежала домой к брату. «Он всегда радостно прыгал на кровати при виде меня, не смотря на то, принесла я что-то покушать или нет», – возвращается к воспоминаниям Елизавета Петровна.

До войны их семья была состоятельной, поэтому дома был крахмал, столярный клей. Все это в голодные военные годы было лакомством. А так побирались, ходили в фуражный магазин, иногда детям перепадала спрессованная трава, которую они потом жевали целый день. Другой раз водители хлебозавода бросали нам корку хлеба. Иногда на сожженных в начале войны Бадаевских продовольственных складах среди золы можно было найти щепотку крупы или сахара. Поддерживал детей и домуправ Котов, они с дворником ходили по квартирам, если от умерших хозяев оставалась что-то съестное или деньги, карточки, они раздавали ребятам.

Но хлеб, который получали по карточкам, надо было прятать у груди под одеждой, чтобы, обезумевшие от голода люди не отняли. И домой на всякий случай приходилось идти, запутывая следы. Если человек шел и падал, его никто не поднимал: ребенку было не под силу, а взрослым и подавно. Как вспоминает наша героиня, дети переносили голод легче. Наверное, поэтому ей и брату удалось выжить в блокаду.

Помогали соседи – многие, столкнувшись с огромным горем, оставались людьми и заботились не только о себе, но и о тех, кому еще хуже.

«Дров было в подвале много, но мне за ними было тяжело ходить, поэтому для растопки буржуйки ломала дверцы шкафов, полочки, – признается Елизавета Петровна. – А за водой ходили на Неву. Потом нам сделали какой-то отвод, вода стала ближе. Но все равно было тяжело: двор и лестница были покрыты замерзшей водой, нечистотами, было скользко. Что-то расплещу, а что-то и донесу».

Дорога жизни

Когда начали прорывать блокаду, с продовольствием стало легче. «По домам стали собирать одиноких детей и отправлять в детские дома, – продолжает рассказ Елизавета Петровна. – Однажды пришли к нам с братом и сказали, что надо идти. Мы, как были, так и ушли из дома навсегда, оставив в квартире все, как было. Помню, от мамы остались золотые украшения, я любила с ними играть, но ничего не догадалась взять на память…»

Чудом выживших детей накормили, помыли и переправили через Ладогу в детский дом в Ивановскую область. Как и в блокаду, Лиза с братом были неразлучны. Там они жили до конца войны и работали в колхозе. «А однажды наступил праздник, мы даже не пошли в школу – День Победы. Все кричали от счастья», – улыбается Елизавета Петровна. А 2 июня 1945 года она уже была в Ленинграде – вышло постановление, что всем детям с 14-летнего возраста нужно вернуться в Ленинград. Мальчиков определили в ремесленное училище, а девочек – на прядильно-ткацкую фабрику. С братом Валей Елизавета Петровна рассталась на долгих 17 лет.

Не имея возможности вернуться в свою квартиру в Ленинграде, наша героиня спустя несколько лет перебралась к родственникам в Могилев. Здесь она утроила свою жизнь и через милицию нашла брата… аж в Калининграде!

В этом году Елизавета Петровна Хомченко отметит 90-летие. Всю жизнь она трудилась, приносила пользу людям, вошла в совет ветеранов, рассказывала о войне школьникам. И каждый год 27 января она вспоминает тех, кто навсегда остался в блокадном Ленинграде.

Воспоминания блокадников из книги «Блокада Ленинграда. Народная книга памяти: 300 судеб, 300 реальных историй», издательство «АСТ»:

«Недалеко, на Обводном канале, была барахолка, и мама послала меня туда поменять пачку «Беломора» на хлеб. Помню, как женщина там ходила и просила за бриллиантовое ожерелье буханку хлеба». (Айзин Маргарита Владимировна).

***

«Однажды на обед нам подали суп, а на второе котлету с гарниром. Вдруг сидящая рядом со мной девочка Нина упала в обморок. Ее привели в чувство, и она снова потеряла сознание. Когда мы ее спросили, что происходит, она ответила, что не может спокойно есть котлеты из мяса своего брата. Оказалось, что в Ленинграде во время блокады ее мать зарубила сына и наделала котлет. При этом мать пригрозила Нине, что если она не будет есть котлеты, то ее постигнет та же участь». (Дерезова Валентина Андреевна).

***

«Как-то раз объявили, что будет выдача крупы, и моя мама с этой женщиной, которую звали Лида, пошли получать. Спускались по лестнице, и вдруг раздался страшный крик на весь подъезд: они споткнулись о тело старшего сына этой женщины — Женьки. Он лежал на лестнице, сжимая авоську с баландой, — не дошел лишь три этажа до квартиры. Кричала его мать Лида, которая похоронила только что двух девочек, а еще раньше – старшего сына, погибшего на фронте. Она, работая на хлебозаводе, не могла принести даже кусочек хлеба своим умирающим детям». (Булина Ирина Георгиевна).

***

«В апреле улицы были уже чистыми и, наконец, пошел первый трамвай. Я не могу передать вам, какой это был праздник для всех! Люди выходили на стук рельсов, радовались, аплодировали». (Аншелес Ирина Иосифовна).

***

«Город изменился. Там, где были газоны, разбили огороды: на Марсовом поле, везде, где только был кусочек земли. Делали грядки и сажали все, что только можно, — и картошку, и морковку, один раз посадили огурцы, а выросли какие-то маленькие арбузики. Потом открыли бани. Мы как-то пришли мыться: вот как показывают Освенцим, вот такое же зрелище было в этой бане. Мы мылись и наслаждались горячей водой». (Айзин Маргарита Владимировна).

***

«Я вспоминаю, как шли мы с мамой по нашему двору уже весной. Было солнечно, тепло, на душе было весело, мы пережили зиму, мы живы. И мне захотелось побегать. Я выпустил мамину руку и попробовал побежать. Но смог сделать только несколько медленных шагов. Я очень этому удивился. В моей детской голове, как сейчас помню, пронеслось: «Ведь я же помню, что до войны я бегал! Почему я не могу сделать это сейчас?!» (Иванов Юрий Ильич).

***

«Очень запомнился на всю жизнь «тракторный» Дворец Кирова. Там был ожоговый госпиталь. Мы ходили туда в 1942 и 1943 году, поили, кормили раненых, читали им письма, газеты. Был там летчик Саша, ему перестала писать его девушка. Чтобы его поддержать, мы каждую неделю писали ему письма — якобы от нее. И он всегда ждал это письмо – оно было для него как лекарство». (Богданов Юрий Иванович).

***

«Мы не играли в детские игры, мы не баловались и не хулиганили, как положено мальчишкам. Лозунг «Все для победы!» жил даже в школе: получил «пятерку» – убил Ганса (офицера), получил «четверку» – убил Фрица (солдата), получаешь «двойку» – значит, стреляешь по своим». (Алешин Евгений Васильевич).

***

«Когда наступает 27 января, или 8 сентября, или 9 мая, я всегда думаю – неужели это я? Я жива? Страшные были дни. …До сих пор я не оставляю еду на тарелке. Мои дети, особенно старший, всегда хлебцем еду с тарелки собирают, так и говорят: «Вы меня извините, но моя мама терпеть не может оставлять пищу в тарелках». Да, хлеб – это святое, каждая крошка». (Винер Валентина Шарифовна).

Екатерина ЛЬДОВА

Фото из архива Е.П. Хомченко

Самые важные новости Могилева в нашем Telegram! Подписывайтесь!