«Я видел пьяниц с мудрыми глазами. И падших женщин с ликом чистоты…» Не так давно память услужливо подкинула мне эту строку из Омара Хайяма. Поводом же стало не совсем обычное знакомство.

Мария – пожалуй, имя это будет единственно правильным для моей героини – 28 лет была, как сейчас принято говорить, женщиной секс-бизнеса. Но три года назад маятник ее жизни качнулся совсем в другую сторону. И cтала она сиделкой. А еще – утешительницей, врачевательницей и спасительницей. Собственно, можно было и не удивляться: жизнь ведь не черно-белое кино, а богатая цветовая палитра, и произойти в ней может все, что угодно. И эта история тоже…

Мы сидим на небольшой кухне в центре Минска, в квартире, где живет ее нынешняя подопечная – бабушка 85 лет. Я смотрю на эту теплую, улыбчивую, обаятельную женщину с мягкой славянской красотой и хорошей, вызывающей доверие энергетикой, и не могу поверить в то, что был в ее судьбе совсем другой период, в котором хватало всякого. Плавно льется речь, она рассказывает, рассказывает, рассказывает…

Машенька очень рано стала сиротой. Отец умер, когда девочке было 9 месяцев, а в 6 лет она лишилась и матери. Но пропасть ей не дали: и тетя, и старшие братья, к тому времени уже женатые, как могли, принимали участие в ее жизни. Но все же одно дело – родители, стремящиеся вникнуть в любую мелочь, связанную с ребенком, и совсем другое – люди, у которых и своих семейных хлопот хватает. Поэтому следили, чтобы была сыта, одета и мало-мальски прилично училась.

Маша отучилась на швею, потом получила профессию продавца. Начала работать. И близкие решили, что теперь-то она уж точно не пропадет. А там и совершеннолетие наступило, поэтому их не сильно беспокоило, что юная особа стала пропадать вечерами. Как говорится, дело молодое…

Ну, а поскольку девушка была хороша собой, весела и добра, от ухажеров отбою не было. К тому же и подруга, которая была старше на семь лет, постоянно говорила, что могли бы не просто ухаживать, а и подарки дарить. Сама Маша об этом и не задумывалась, тем более, что просить не привыкла, да и стыдным казалось…

А потом они с подругой поехали в Питер. Там и познакомились с девушками, стоявшими возле гостиницы. Стали расспрашивать их, как и что. И домой уже вернулись вдохновленными возможностью совмещать приятное с полезным. Так, с середины 80-х, гостиница «Могилев» стала для Марии местом «работы».

Поначалу ей было стыдно брать деньги, и тогда в роли посредницы выступала подруга. «Она сирота, если будешь приглашать в номер, не забудь сделать подарок. Потому что сама постесняется, не скажет», – говорила она каждому претенденту. Ну, а те были рады угодить красивой девушке, которая к тому же умела находить подход к людям, разговаривать и слушать. У нее, в отличие от многих товарок, это получалось хорошо, она была интересна как человек. А тут еще и подруга подначивала. Мол, если ты мужчине нравишься, если звонит каждый день, нуждается в общении с тобой, пусть платит. Тем более, что многим действительно были важны не столько сексуальные утехи, сколько возможность поговорить и исповедаться. И даже в полиции нравов удивлялись, что на нее никто и никогда не написал жалобу…

Тем временем жизнь шла своим чередом. Маша вышла замуж, родила сына, но гостиницу не оставила. Тем более, что мужа-альфонса (так получилось, что любимые мужчины, как правило, жили за ее счет, пользуясь щедростью души) работа жены устраивала вполне, ведь он ни в чем не нуждался. К тому же молодая женщина оказалась еще и хорошей, любящей матерью: сначала маленький, а потом уже и подросший сын всегда отвечал ей любовью на любовь и радовался, когда друзья подтверждали, что у него самая красивая и добрая мама. Лишь удивлялся, что она никогда не унывает, даже когда впереди маячила перспектива заплатить выписанный полицией нравов большой штраф. А она улыбалась, мол, счастье не в деньгах, да и, может, пойдут они на какие-то хорошие дела…

Так и жила. Пока не осознала, что – все! Точка! Она больше не хочет этого хлеба! Наелась до тошноты! Конечно, случилось это не в «один прекрасный день» – накопилось. Бывает, что человек неприятен настолько, что не хочется его видеть. Так и здесь – стала противна гостиница. Тем более, что с детства жила напротив и постоянно ее видела. И молодость прошла там, и было много плохого. И на мужчин пьяных стало противно смотреть: мысли о том, что вот сейчас он с тобой, а потом поедет к жене и будет делать вид, что любит ее, вызывали чувство брезгливости к сильному полу; не давало покоя чувство женской солидарности. Тогда же бросила и курить, хотя шла к этому долгих десять лет, и вот уже три года не курит. А когда приезжает в Могилев и едет мимо гостиницы, отворачивается, чтобы ее не видеть.

…Мария не фарисействовала и не била себя исступленно в грудь. Просто, как и ее историческая предшественница, перешла на другое поле жизни. На то, где не было душевной грязи, а были люди, нуждавшиеся в помощи и утешении. Она стала няней и сиделкой.

Сын помог с покупкой ноутбука, она зарегистрировалась, и ей стали предлагать работу. Сначала работала в Могилеве, а потом уехала в Брест – настолько стало тяжело в родном с детства городе. Задыхалась, буквально не хватало воздуха, хотелось сбежать подальше и больше не возвращаться.

За три года через ее заботливые, теплые руки прошло больше десяти человек. В основном очень старых, беспомощных. Она готовила, убирала, стирала, мыла… Бережно, с любовью, как будто бы это были родные ей люди. Одну из них удалось даже на ноги поставить, стала на улицу выходить… «Какие они молодцы, что, превозмогая боль, живут. Такие умнички, хоть памятник им ставь!» – не сдерживает эмоций Мария.

Первое время она даже плакала – настолько было всех жалко. Особенно переживала, когда умирали старенькие… Некоторые знакомые удивлялись, мол, как ты можешь из-под чужого убирать?! На что она, не задумываясь, отвечала: «Что значит, чужой? Был чужой, а теперь стал мой. Я ведь в него душу вкладываю. Старый человек – как ребенок».

У нее были разные подопечные. Некоторых нельзя было оставить ни на минутку, потому что могли упасть и пораниться. И с такой любовью и теплотой рассказывает она о них, благодаря ей холеных и ухоженных, об их причудах, что диву даешься. И понимаешь: эти люди могут ничего не бояться, потому что находятся в надежных руках. Поэтому и неудивительно, что родные бабушек-дедушек всегда с неохотой отпускают сиделку даже на несколько дней, потому что не представляют, как будут без нее обходиться.

Словно в компенсацию нелегкой жизни судьба подарила ей такой запас душевного тепла, что она готова окутать им всех, кто рядом, и еще останется. С самого детства ухаживает за животными, лечит их, кормит. А однажды даже спасла и выходила кота, попавшего в ручейковый ремень машины… Говорит, что хотела быть врачом, просто некому было наставить ее на путь истинный. Были бы родители, глядишь, жизнь сложилась бы по-другому. А так – все умеет на интуитивном уровне, да и литературу медицинскую читает. И себя врачует, и подопечных, и совет толковый дать может.

Было в ее жизни и особое испытание, когда пригласили ухаживать за женщиной, зараженной ВИЧ. Фактически ровесницей, чья болезнь протекала с серьезными осложнениями, не позволявшими ей покидать инвалидную коляску. Сначала испугалась. А потом, посоветовавшись с врачом-венерологом, согласилась. Да ведь и грамотная была, знала, как уберечься. За последние десять лет работы возле гостиницы столько лекций прослушала, столько средств самозащиты получила благодаря Могилевскому женскому центру поддержки и самообразования – общественной организации, работающей в профилактических программах ВИЧ/СПИДа. Социальные работники проекта, среди которых и врачи, и педагоги, и психологи, и библиотекари, передавая необходимые знания своим клиентам, раздавая презервативы и средства гигиены, консультируя и направляя на анонимное и бесплатное медицинское обследование, продолжали учиться и сами, избавляясь от стереотипов и преодолевая собственный психологический барьер…

Мария рассказывает, как у нее буквально заходилось сердце от осознания того, что относительно молодая женщина оказалась беспомощной. Случайность, которая свела ее в профилактории с красавцем-мужчиной, оказалась роковой…

У нее не было предубеждения и страха по отношению к тяжелой пациентке, а было лишь сочувствие к той, что, поехав отдохнуть, обрела беду на всю оставшуюся жизнь. И думала она, что, если бы была всесильна, избавила бы женщину от болезни. Хотя бы дала ей возможность ходить… А на вопрос, согласилась ли бы снова ухаживать за больным, инфицированным ВИЧ, если бы предложили, ответила утвердительно.

Светлая, яркая, неунывающая. Чувствует ли себя счастливой? Говорит, что да. Ребенка родила, здоровье есть. Ведь самое большое счастье, когда у человека есть здоровье. Тогда ты нужен всем. Кому, как не ей, ежедневно сталкивающейся с чужой болью, об этом не знать.

Она встает утром и поет песни. Когда у человека все хорошо, то и доброта идет изнутри. Она любит смотреть мелодрамы и иногда от души плачет над судьбами героев. Что ж, женщине позволено плакать, да и на пользу это – глаза становятся ярче. И за что ни берется – все делает хорошо, на совесть, средненько не получается, да и не хочет. Хорошо стрижет, шьет, вяжет, готовит… Родственники тех, кого раньше опекала, ее помнят, приглашают в гости.

А однажды пришли с проверкой из органов опеки и поинтересовались, не хочет ли она сообщить, что стояла на учете по проституции. Да, стояла. Но ведь не обманывала, не воровала и не убивала. Заступилась и хозяйка, объяснив, что главное в работе сиделки – душевные качества, которых у Марии как раз в избытке.

И лекарь, и сиделка, и компаньонка, она помогает людям и счастлива, когда видит, что им становится легче. А еще она любит запах чистоты. И мечтает заработать столько денег, чтобы построить приют для бездомных животных.

К смерти относится философски, потому что сама для себя режиссер и сама себе пишет сценарий. И ничего не боится – еще с молодости знала, что с ней ничего плохого не случится. А когда возникают проблемы, думает о том, что это не навсегда, и что все проходит…

Ее бабушка лечила людей от сглаза, а мать гадала. Эти гены унаследовала и Мария. Говорит, что иногда смотрит на человека – и все-все про него видит. Но для этого нужно особое настроение.

А однажды ей было видение. На кресте, распятый, висел Иисус, и из ран его текла кровь. И такой неземной свет озарял эту картину, как будто включили тысячи театральных рамп…

Александра Пронькина, фото из сети Интернет