Площадь Славы, 1 – такой адрес у самого старого и самого большого музея Могилевщины. Краеведческому музею имени Евдокима Романовича Романова в этом году 150 лет. 28 апреля в стенах юбиляра прошла встреча поколений, которую посвятили 750-летию «Города над вечным Днепром». Значимые даты вдохновили ветеранов информационного литературно-художественного клуба «Собеседник». Ведущий научный сотрудник музея Марина Анатольевна Тарасова собралась, как главнокомандующий перед боем, и повела два поколения по ступенькам истории по плану «Блицкрига»: за полтора часа все в зале на четвертом этаже ощутили «шаги столетий»…

Часть 1: Город в древности. Седые легенды.

Перед началом восхождения послушали стихотворение Натальи Кожевниковой в исполнении автора: «Я бегу по ступеням твоим, Могилев. Улыбаюсь я, глядя всем в лица. Мой древний город, я тобой горжусь…»

Конечно, Могилев гордится поэтической версией своего названия – легендой о Машеке. Был богатырь силы необыкновенной, вырывал деревья с корнем, а любовь к предательнице Наталке вырвать из сердца так и не смог. Трагедия «Робин Гуда белорусской земли», благородного атамана разбойников, вдохновила Янку Купалу на поэму «Могила льва». Вслед за классиком наш современник – драматург Сергей Ковалев – написал пьесу «Машека», которая с аншлагами шла в Могилевском драмтеатре. Улицы Мышаковка и Машековская тоже напоминают о смелом предке, борце за свободу, похороненном над кручей Днепра.

«По на горце Могиле лета 1526 года большой замок зароблен», повествует Барколабовская летопись. Пожалуй, это самая достоверная версия названия города. В старобелорусской традиции слово «могила» значило «любое возвышенное место, гора». Рассказывают, что замок был построен полностью из дерева, но хитроумные жители покрыли стены известкой и покрасили в белый цвет. Так что путешественники дивились неприступному каменному замку Могилева.

Сегодня гостей можно удивить, показав им Пелагеевское городище – с этим памятником железного века тоже связана седая легенда. Когда-то на Дубровенке с глубоким омутом была плотина и работала ветряная мельница. А в дерев­не Карабановка жил сластолюбивый поме­щик Карабанов. Возжелал он кра­сивую девушку Пелагею. И отпра­вил ее жениха, своего соперника, в рекруты. Девушка, в отличие от вероломной Наталки, не прельстилась богатыми дарами, осталась верной своей любви и бросилась в омут. С тех пор и зовут это ме­сто Пелагеевщиной. На старости лет Карабанов раскаялся и ушел в Киево-Печерскую лавру.

Останки Пелагеевского городища в урочище Змеевка обнаружил Евдоким Романов и, как рачительный хозяин, перенес находки в краеведческий музей. Площадку овальной формы на правом берегу Дубровенки у моста на проспекте Мира со временем огородили камнями как памятник древности.

Часть 2: ХIV – ХVIII века

С ХIV века город входит в состав Великого княжества Литовского. Великий князь Ягайло… подарил Могилев юной польской королевне Ядвиге на свадьбу!

С конца XV в. уровень благополучия горожан поднимался, как на дрожжах, их называли «мужи могилевцы» – так ранее обращались только к полоцким влиятельным купцам. Город процветал. Источником благостостояния были огромные налоги, доказательства тому хранятся в залах на втором этаже музея. Могилевские ремесленники представляли 80 специальностей – минские в то же время только 40. Кузнецы, слесари, ювелиры, кожевники, шубники, солодовники, красильщики, плотники, маслобойщики, мясники, пивовары, пушкари, бочары просыпались на заре, чтобы трудиться и прославлять город далеко за пределами огромной страны.

Но не зря XVII век называют «бунташным». «В 1654 году царь Алексей Михайлович развязал Тринадцатилетнюю войну за «искони русские земли». Под предлогом защиты православия от гнета «проклятых ляхов» в Беларусь вторглись три огромные армии общей численностью до 100 тысяч. Все данные Алексеем Михайловичем гарантии, что он сохранит права и имущество белорусской шляхты и обеспечит православным белорусам, отказавшимся от Унии, спокойную жизнь, были забыты. На захваченных землях царские вояки чинили неприкрытый грабеж и насилие. Жители Могилева, не выдержав измывательств и бесконечных грабежей, 1 февраля 1661 года подняли восстание и за несколько часов вырезали весь 7-тысячный царский гарнизон. В рассказе Валерия Казакова «Пора-пора» говорится, что стрельцов без отпевания похоронили в районе Самусевой горы – это сегодня Орджоникидзе, бывшая Костерня. Отсюда и такое название. По версии Казакова, патриарх Никон проклял Могилев. И проклятие не снято до сих пор…

Страшное бедствие охватило многострадальный Могилев во время Северной войны 1700-1721 годов. Город оказался между Сциллой и Харибдой – русскими и шведскими войсками. 7 июля 1708 года посыпался дождичек – и вдруг, неведомо откуда, появилось громадное количество жаб. Горожане разволновались: такая же природная аномалия была упомянута в Библии среди «казней египетских». В этот же день в город вступили шведы. Первым через ворота въехал Карл XII. Могилевская летопись сохранила облик чужеземного монарха. Король был молод, не имел и тридцати лет от роду, роста высокого, плечист, побитое оспой лицо, шевелюра, коротко подстриженная ножницами. Но более всего поразило местных обывателей то, что Карл все время ходил в одном и том же темно-синем костюме военного покроя. Он и русский князь Меньшиков, блиставший нарядами перед могилевцами, представляли собой полный контраст. Карл отправился в церкви, правда, не молиться – оценить серебряные оклады икон. Швед пригрозил сжечь Могилев – в ответ на угрозы горожане передали более девяти пудов серебра, из которого отчеканили монеты.

Шведская «саранча» за пять недель «все съела и улетела». Город свободно вздохнул. Но тут 8 сентября нагрянули русские войска. На коне въехал насупленный Петр І… Сын своего папеньки Алексея Михайловича продолжил сеять несчастья на земле могилевской. Он не просто погрозил пальцем за «мир» со шведами, а повелел татарским и калмыцким полкам сжечь «послушный» город, не оставив камня на камне. Так горожане потеряли Ратушу и былое могущество. В 1717 году осталось всего 844 дома, тогда как в 1604 году было 2211-ть. Нельзя жить без свободы – поэтому символ городского самоуправления вскоре был восстановлен и вознесся «главою непокорной» на высоту 46 метров.

Но и о смирении горожане тоже помнили. Всех потрясло происшествие на мосту, построенном из разобранной по приказу шведов церкви Успения Матери Божией. Однажды Карл XII хотел проехать через него, но его конь резко остановился и попятился. Король удивился, приказал осмотреть мост. Перевернув доски, увидели, что на одной из них изображен Спаситель, на другой – Матерь Божия. Это были иконы опустошенного шведами Буйничского монастыря…

Живой историей Божественного промысла стало строительство Богоявленского братского монастыря на теперешней площади Славы тогдашнего города, похожего на маленькую Прагу благодаря 26 православным и 6 католическим храмам. Но названный храм был особенным. Он возвышался над самой Ратушей. Возведение его стен к небу стало чудом. Ведь православие было не в почете в Великом княжестве Литовском – и городские власти не давали участок под застройку. Но выручил Ян Огинский: влиятельный магнат отдал собору свой кусок земли – благодарные могилевчане запечатлели на одной из фресок самого Огинского, протягивающего Богородице храм. Богородица явила чудо и прославила Могилево-Братскую икону в стенах этого монастыря. Друг детства и первый помощник Петра I, светлейший князь Меньшиков задумал черное дело – отомстить жителям за избиение «москвитян» в 1661 году, но во время молитвы перед чудотворной иконой Александр Данилович внезапно пал ниц. После этого, устрашенный и смущенный, он больше не осмеливался ни входить в церковь, ни замышлять разорения города.

Возле вечной реки сегодня белеет Свято-Никольский монастырь – точная копия уничтоженного в 50-е годы оригинала Богоявленского храма, только меньше раза в 3-4. Свято-Никольскому храму повезло: купцы почитали святого Николая как своего покровителя. Считалось, чем больше получаешь прибыли, тем больше должен отдать приходу. Церковь пощадило не только время, но и люди. Правда, во времена советской власти она долгое время простояла без куполов.

Советские пионеры зачитывались книгой «Міколка-паравоз» народного писателя Белорусской ССР Михася Лынькова. Школьники завидовали Миколке, который живет в вагоне на железнодорожной станции. Читательское воображение поражала такая деталь: на стене дома на колесах сохранилось изображение двуглавого орла с царской короной. Было время в истории города, когда эта же птица примостилась на гербе Могилева. Случилось это в XIX столетии, когда город входил в состав Российской империи. Тогда вооруженный всадник, известный как символ «Погоня», был заменен на двуглавого орла.

А первый герб был пожалован Могилеву вместе с правом на самоуправление в 1577 году и был достаточно прост – высокая башня «мурованая», то есть «каменная». Кроме официальных бумаг, рисунок на печати использовался местными ремесленниками как «знак качества» продукции.

Второй, нынешний герб города появился в 1661 году: три башни серебряного цвета; рыцарь в серебряных доспехах, стоящий в распахнутых воротах центральной башни; вооруженный всадник серебряного цвета на красном щите в верхней части центральной башни.

Как все-таки причудливо течет река истории… Бывает, она так извивается, что, кажется, повернула вспять. Но потом воды все равно пробивают дорогу вперед и, как вечный Днепр, выходят к морю, впадая в синий океан…

Елена Максимова, фото из архивов музея