Они прошли все испытания – и сохранили семейное счастье. И дольше полувека длится их супружество, полное взаимного доверия, тепла и любви. Браиловские открывают двери квартиры на Машековке – и «сквозь влажную сирень ведут в свои владенья». Натюрморты с цветами напоминают о весенних днях, когда Владимир Браиловский 1 апреля 1990 стал первым директором Могилевской филармонии. Талантливый руководитель собрал под своим крылом лучших артистов и наладил совместные вечера с музеем Масленикова.

– Эта «Сирень» – подарок Павла Масленикова, – показывает Владимир Вениаминович на картину в маленькой прихожей.

– Володя, эту сирень я купила на базаре, – спорит Людмила Евгеньевна. – А «Сирень» Масленикова у нас в зале!

Проходим в зал, а там… все вокруг освещают «Подсолнухи» украинского художника Шеремета. Вот и семья Браиловских – источник света в Могилеве.

Владимир Вениаминович – единственный профессиональный композитор в нашем городе. Сам председатель Игорь Лученок пригласил его, выпускника Московской консерватории, в Союз композиторов Беларуси.

Людмила Евгеньевна – «мастер золотых голосов». В серванте стоит фотография Учителя со знаменитыми учениками – Сергеем Франковским (в роли Пинкертона) и Ниной Шарубиной (в роли Чио-Чио-сан) после премьеры «Мадам Баттерфляй» в Большом театре оперы и балета…

– В каждом своем интервью ваша «дочечка», как вы с любовью называете народную артистку Беларуси Нину Шарубину, благодарит судьбу за встречу с вами.

Л.Е.: Когда я приезжаю в Минск, семья Нины окружает меня любовью и заботой. Мы с Ниной единой крови. Она сильный, добрый, умный и талантливый человек. Талант – это умение воспринимать мир и передавать свое видение другим. В «Мадам Баттерфляй» есть душераздираюшая сцена: Чио-Чио-сан понимает, что ее жестоко обманули и ей придется стать жрицей развлечений. Эту боль предательства и унижения может передать только тот, кто сам глубоко порядочен. Помню, когда я пела эту арию, у меня душа горела…

– Людмила Евгеньевна, почему вы не выступаете на сцене?

Л.Е.: Вы знаете, я страшная трусиха. В жизни мне это часто мешало.

Я родилась в 1941 году в казахском поселке Енгишахар. Мне было шесть месяцев – папа погиб на войне. Мама – простая женщина, без всякого образования – каким-то чудом определила меня в престижную школу для детей партийной элиты в Чимкенте – самом большом городе Казахстана. Преподавание там было на самом высоком уровне. Как-то осенью нас, десятиклассников, отправили собирать хлопок. Девочки и мальчики легли спать в клубе на полу, выключили свет и начали своеобразный концерт. Дошла очередь до моего номера – в темноте я решилась запеть арию. В то время мы не слушали эстраду: по радио передавали только солистов Большого театра. Одноклассники услышали мой голос и, потрясенные,.. зажгли свет! Не могли поверить, что это пела я.

Летом приехала в Москву в гости к дяде. Зашла из любопытства в консерваторию – там конкурс 60 человек на место. Все вокруг поют, как боги. Я постояла и ушла, так и не отважившись на прослушивание. А на другой день пришла опять. И какая-то концертмейстер, дай бог ей здоровья, взяла и втолкнула меня в класс. Там сидел народный артист, тенор Гусельников. Он был скромного и простого вида человек. И я не побоялась спеть ему – а он меня допустил до экзаменов. Смотрю, все поют арию Чио-Чио-сан «Ясный день желанный». Ну, думаю, я тогда возьму арию Антониды. Пришла на другой день – и стала пятнадцатой Антонидой! Потом смотрю результаты: я первая в списке! Но от застенчивости так и не избавилась.

А вот педагогика – это мое призвание. Быть хорошим педагогом – это значит уметь научить и самому постоянно учиться. Я все время в поиске идеала звука.

Желтеет в уголке комнаты лимон: это искусственное дерево когда-то подарили Браиловскому как лауреату премии «Человек года». «Золотой шлягер» – это плод его амбиций сделать город фестивальным.

Сирень с картины «тянется тронуть синевой вселенной» глаза Игоря Костолевского. Этот портрет очень любит хозяйка дома. Подозреваю, она видит тайное сходство красавца актера и своего мужа. Также предмет гордости Людмилы Евгеньевны – хрустальная люстра!

– «А в хрустале пульсировали реки», – писал Арсений Тарковский в стихотворении «Первые свидания». Когда «запульсировало» ваше сердце?

– Моя подруга – сегодня народная артистка Таджикистана – первая обратила внимание на голубоглазого красавца Володю. Я тоже на него посмотрела – и пошло-поехало.

В.В.: Я скажу то, что прояснит какие-то вещи. В 1964 году первокурсников-вокалистов и духовиков Московской консерватории объединял один предмет – история КПСС. Мы даже сидели рядом. Это «первая часть марлезонского балета». А вторая – тогда как раз сдали общежитие по адресу Малая Грузинская, дом 22, дробь 24. Каждая комната – на два человека. В каждой комнате – пианино. Меня заселили со скрипачом Олегом Каганом – с тех пор перед скрипкой благоговею. Иногда я, бездомный сирота, приходил к девчонкам – чая попить.

Л.Е. (ехидно): Посуду разбить! Потом мы начали его эксплуатировать. Надо было запоминать сочинения композиторов. А Володя хорошо читал с листа. Он нам, вокалистам, все наиграет, и мы потом легче угадываем мелодию. За это мы его подкармливали. Вот он, как кот, и привязался! (хохочет, как девчонка).

В.В.: Искра вспыхнула в летней поездке. По линии ЦК комсомола организовывали концертные бригады. Как правило, брали вокалистов, пианистов и скрипачей. А валторну – нет! А тут я сам навязался…

Л.Е.: Он тогда играл «Баркаролу» Чайковского. Но мы никогда не давали Володе репетировать. Только он дунет – тут же машем на него руками: мол, иди отсюда!

С нами гастролировали студенты из школы-студии МХАТа: будущие знаменитости Евгений Киндинов (фильм «Романс о влюбленных»), супруги Анатолий и Татьяна Васильевы. Они любили хохмы – и так объявили номер на концерте для милиции: «Выступает лауреат Международного конкурса медных труб в Туле!» Браиловский вышел на сцену – и первый раз не пустил петуха! Правда… (Людмила Евгеньевна не может говорить от смеха) …вдруг испугался валторны и заплакал ребенок!

– Владимир Вениаминович, как вы признались в любви «девушке с характером»?

В.В.: Выпил, обнаглел и решился! Я совсем потерял голову от уникального голоса красавицы, особенно будоражила душу филировка на высоких нотах.

Вообще та поездка была волшебной. После концерта на Байконуре космонавты спросили нас, бедных студентов, что мы хотим видеть на банкете. От фонаря мы назвали форель, креветки, омаров, красную икру, ананасы в шампанском – и, о чудо! все деликатесы были на столе!

Еще до свадьбы добрая комендантша, похожая на гренадера, выделила нам комнату.

– А где был ваш медовый месяц?

В.В.: Людмилу распределили во Фрунзе (нынешний Бишкек), столицу Киргизии. 2 августа полагалось приступить к работе в Институте искусств, но радушный ректор-киргиз сказал: «Знаете что, поезжайте на Иссык-Куль и отдохните».

Действие повести Чингиза Айтматова «Белый пароход» проходит именно в этом овеянном легендами месте. Мы разбили палатку на южном берегу, ходили за яблоками в соседнее село, поднимались на Тянь-Шань.

Во Фрунзе много солнца, кипит восточный базар, мы жили в прекрасной квартире. Я писал много музыки, в том числе и для Театра оперы и балета, и стал «местным аксакалом» – заведующим кафедрой в институте и секретарем Союза композиторов Киргизской ССР. Но поменялся председатель – и резко изменилось отношение ко мне…

Л.Е.: К тому же у Володи началась аллергия на амброзию, и мы стали искать место в средней полосе, где амброзия не цветет.

В.В.: Тогда и возник образ благодатной Беларуси с белым аистом. Мы дали объявление в обменную контору – пришло единственное предложение, из Могилева. Я, жена, теща и сын Илья выехали из Киргизии 29 декабря 1979 и приехали сюда – в 1980-м, 4 января, в день моего рождения. Поселились по адресу улица Гагарина, дом 50, квартира 50, рядом с пятой школой. Я стал вести теорию и класс валторны в музыкальном училище Римского-Корсакова. Жена – студию классического вокала при ДК «Химволокно». Там мы и начали растить будущих оперных звезд – Нину Шарубину и Сергея Франковского.

– Для вокалиста важно состояние души. Людмила Евгеньевна, где сегодня черпаете радость?

Л.Е.: Я люблю свой сад. Цветы – это тоже мои дети! По весне пробиваются первоцветы. За подснежниками – крокусы. Потом – примулы. Глаза разбегаются от разноцветья сиреневых, белых, голубых, фиолетовых, розовых, серебряных ирисов. С розами люблю возиться, особенно восхищают английские сорта. Какие они красивые! Я иногда замираю перед ними и благодарю создателя за такое чудо.

Внучка Таня тоже мое чудо. Володя мечтал, что сын Илья будет музыкантом. Но… как-то мы отдыхали в Рузе, и наш ребенок заразился математикой! С утра до вечера вместе с детьми отдыхавших музыкантов щелкал задачи, как орешки. Потом победил во Всесоюзном конкурсе – и его приняли в школу при Московском университете. Илья был круглым отличником, чем мы очень гордились. Сегодня он со своей семьей живет в Калифорнии.

Жизнь – это всегда многоточие. Все самое интересное – впереди…

Впереди был май и 80-летие музыкального колледжа Римского-Корсакова. Нина Шарубина приехала на юбилей альма-матер и пела арию из оперы «Сила судьбы».

Волею судьбы в наш город прибыла эта талантливая семья – и в тот весенний вечер с особою силой прозвучала мелодия «Адрес моей любви». Эту песню Владимира Браиловского на стихи Расула Гамзатова солистка Большого театра исполнила вместе с хором и оркестром. Мощный финал концерта так впечатлил, что зрители поднялись в едином порыве и аплодировали, не умолкая…

Портреты-медальоны классиков-композиторов, сделанные по образцу зала Московской консерватории, готовы были подвинуться и принять в свои ряды Браиловского, но… того уже и след простыл! Умчался в Москву организовывать концерты к празднику города. Это что-то невероятное – оставаться таким неугомонным и в 70!

Елена Максимова, фото Марины Морозовой